Ника Турбина: «Голос мой оборвался болью, голос мой превратился в рану»
В Советском Союзе любили вундеркиндов. Вся страна обожала рисунки юной Нади Рушевой и горевала, когда та скончалась в 17 лет. Ника Турбина казалась таким же чудом, только она не занималась графикой, а писала стихи. В 9 лет у нее вышла первая книга - и девочку начали сравнивать чуть ли не с Ахматовой и Цветаевой. Ею восхищались Евгений Евтушенко и Юлиан Семенов. А вообще открыла ее для читателей «Комсомольская правда» - именно там ее стихотворения в начале 80-х напечатали впервые в общесоюзной прессе.
Закончилось у Ники все, наверное, еще печальнее, чем у Нади Рушевой. Та была светлым талантом, успела создать множество великолепных рисунков и скончалась мгновенно, от разрыва аневризмы. Ей не пришлось переживать чудовищных депрессий и нервных срывов, которые были у Ники, чья слава развеялась уже в 90-е - вчерашняя народная любимица стала просто никому не нужна. Она превратилась в алкоголичку, которую называли «прожженной молодой женщиной», и нелепо погибла в 2002 году, сорвавшись с балкона. Ей было 27 лет - роковая цифра для многих одаренных людей.
А несколько лет назад вышла огромная, исчерпывающая биография Ники, написанная Александром Ратнером. Он подошел к делу предельно добросовестно: поговорил практически со всеми, кто знал Нику, с ее матерью и бабушкой общался сотни раз. И пришел к неутешительному выводу: в детстве Ника не была автором стихотворений, принесших ей славу. Во всяком случае, не единственным их автором.
«ПО НОЧАМ ОНА РАЗГОВАРИВАЕТ С БОГОМ»
Ника родилась в Ялте 17 декабря 1974 года и росла очень болезненным ребенком. Во-первых, мучилась от астмы. Во-вторых - от бессонницы. В-третьих - от очевидных проблем с психикой. По ночам она периодически истошно кричала - ее преследовали какие-то странные, мучительные видения и переживания.А мать ее была непризнанной поэтессой, отчаянно мечтавшей о славе и деньгах. По версии Ратнера, у нее в отношении дочери быстро созрели совершенно конкретные планы: сделать звездой поэзии хотя бы ее.
Родные воспитывали девочку в поэтической атмосфере, читали ей Лермонтова и Данте. А потом начали утверждать, что Ника по ночам разговаривает с Богом, и именно Всевышний буквально диктует ей строчки стихов. А правда заключалась в том, что ее выкрики действительно чем-то напоминали строчки белых стихов. Или, по крайней мере, матери очень хотелось думать, что это стихи. На самом деле это в большей степени была бессмыслица, вопли больного ребенка, но мать их записывала и трансформировала в поэзию. А кое-что попросту сочиняла сама и выдавала за творчество Ники.
Она убеждала дочь в том, что та сама является поэтессой и большим талантом. По словам Ратнера, «выдавливала из нее стихи, как пасту из тюбика», требовала сочинять хоть по нескольку строк каждый день - и не пускала гулять, пока не получит желаемого. А потом «дорабатывала стихи, дописывала их и переписывала заново». А потом заставляла заучивать наизусть и убеждала, что это ее собственное творчество. Она учила ее заодно и декламировать их со «взрослыми» интонациями.
При этом душевными проблемами Ники в семье особо не занимались - и, возможно, такое воспитание только их усугубило.
«ДЕТСТВО ОТ НЕЕ УХОДИТ, УХОДИТ»
Ну, а потом оставалось «раскрутить» ее стихи. Бабушка встретилась с писателем Юлианом Семеновым, который приехал в Крым, и попросила прочитать стихи Ники. Тот отказывался, говорил, что к нему обращается слишком много бабушек и дедушек с требованием изучить произведения их гениальных внуков. Но Карпова настояла (точнее, умолила) Семенова прочитать хотя бы пару текстов. И вручила ему папку. Он начал читать, не мог оторваться и в конце концов сказал: «Это гениально! Пришлите папку в мой номер, и через месяц к вам приедет корреспондент «Комсомольской правды».И журналистка Валентина Николаева приехала. Она провела в Ялте четыре дня и буквально влюбилась в девочку. Потом рассказывала: «Восьмилетняя Ника была девочка точно из западного журнала: прелестная стрижка, юбчонки удлиненные, водолазки в обтяжку. В ней было того же неуловимого свойства редкое очарование, как, например, в Белле Ахмадулиной...» А самое главное - она влюбилась в ее тексты. «Когда я на ночь в гостинице прочитала стихи, даже слегка заболела. Как совместить подспудно разлитый в стихах громадной силы драматизм, трагизм, глубинную философию с ребенком? (...) С первых же мгновений я твердо поверила: стихи пишет Ника. И не сомневалась. И вовсе даже не потому, что мама образно живописала мне процесс ночного рождения стихов: «Душат слова!» Просто в стихах я почувствовала буйную детскую корявость, которую не дано придумать ни одному взрослому, опасную корявость, которая у Ники вдруг превращалась в точный и мощный образ».
И в «Комсомолке» вышла подборка стихов Ники с предисловием Семенова. Он писал: «Досадно проходить мимо чуда, им должно восхищаться»...
И все. Миллионы читателей газеты восхитились, решив, что и правда столкнулись с чудом. Среди бесчисленных почитателей Ники были Евгений Евтушенко (который очень хотел снять ее в своем фильме «Детский сад») и Елена Камбурова. Правда, последняя говорила: «У меня было с самого начала ощущение, что она очень хочет быть в детстве еще, а обстоятельства складываются так, что детство от нее уходит, уходит».
Но вообще все складывалось великолепно: поэтические вечера, поездка в Венецию, где Ника получила престижную премию... А потом все стало оборачиваться трагически.
«ТАКИЕ ЛЮДИ ДОЛГО НЕ ЖИВУТ»
Психическая неуравновешенность Ники никуда не делась - только усугублялась. Бабушка рассказывала, что ее водили к экстрасенсам и даже к Кашпировскому, только те не помогли. И еще вспоминала, что Ника «очень хотела быть, как все. Как она мучилась от этого... Но - просто не могла и не была такой, как все...»А еще Ника однажды сказала ей: «Бабуль, я умру в 27 лет. Хотя до этого буду десятки раз умирать». Близкая подруга Евгения Филатова, дочь клоуна Леонида Енгибарова, вспоминала: «Ника всегда говорила, что умрет рано, что у нее никогда не будет ни детей, ни внуков, ни обычного женского счастья. Естественно, я возражала еи : “Да ты что? Да ладно, перебесишься!” — а в глубине души понимала, что вру, потому что такие люди долго не живут».
Ну, а еще в записках Ники, уже во взрослом возрасте, остались строки: «Прихожу к выходу: много страдала напрасно. С двенадцати лет тихо умирала. Жаль, задержалась».
Были какие-то удивительные истории. Например, в 1990 году она поехала в Швейцарию по приглашению психотерапевта Джованни Мастропаоло и стала его любовницей, несмотря на то, что ей было 16, а ему - 74. Потом рассказывала о его садистских склонностях, о том, что он - «старый козел, извращенец», хотя был состоятелен «и в плане кошелька, и в плане того, что в штанах». Понять, сколько в этих рассказах правды, а сколько вымысла, сейчас реально сложно: Ника любила фантазировать. И про отношения с Мастропаоло рассказывала множество раз, и каждый раз - по новому, украшивая все более эффектными деталями.
В подростковом возрасте она уже преспокойно пила водку, а потом стала бухать на регулярной основе. Слава при этом стремительно уходила. Она пыталась учиться в Московском институте культуры, но выдержала только один курс очного обучения. Пыталась запустить на ТВ проект о неудавшихся самоубийцах - он не дошел до эфира. В 1997 году она упала с балкона, но осталась жива. В 2002 году выпала снова из окна пятого этажа - и на этот раз погибла. Скорее всего, самоубийством это не было - какое-то время она висела на подоконнике и кричала «Помогите», собрались соседи, но не могли сообразить, что им делать - дверь в квартиру была накрепко закрыта...
Из стихов Ники Турбиной, по официальной версии, сочиненных ею в детстве
Пожалейте меня, отпустите.
Крылья раненые не вяжите,
Я уже не лечу.
Голос мой оборвался болью,
Голос мой превратился в рану.
Я уже не кричу.
Помогите мне, подождите!
Осень.
Птицы летят на юг.
Только сердце сожмется страхом,
Одиночество - смерти друг.
(1983)
Я — полынь-трава,
Горечь на губах,
Горечь на словах,
Я — полынь-трава.
И над степью стон
Ветром оглушен.
Тонок стебелек —
Переломлен он.
Болью рождена,
Горькая слеза
В землю упадет...
Я — полынь-трава.
(1982)
Обсудим?
Смотрите также:
