Юрий Куклачев и его девять жизней: как любовь кошек помогла народному артисту после инфаркта и какая колбаса спасла на реабилитации
Фото: Олег АДАМОВИЧ.
У меня с Юрием Куклачевым сложились особые странные отношения. Так получилось, что я, пожалуй, последним из журналистов в апреле взял у знаменитого дрессировщика большое интервью перед его 75-летием, на котором у артиста, прямо во время представления, случился обширный инфаркт. И я же стал первым журналистом, который пообщался с Юрием Дмитриевичем сейчас, уже после трагедии. Мы снова договорились встретиться у него дома – придя в гости, я не стал тянуть кота за хвост и с первого вопроса перешел к делу.
СЕРДЦЕ СТАЛО НЕПРИГОДНЫМ ДЛЯ ЖИЗНИ
- Расскажите, как это было. Вот вы на сцене, софиты, зрители, кошки, инфаркт…- Во время спектакля у меня была реприза, номер, когда я падаю на шарик, и его надо раздавить. А шарик оказался такой тугой, и я надавил на него грудью со всей силы, и он лопнул. Но когда он лопнул, как будто в сердце кто-то ударил кулаком сильно-сильно. И я почувствовал ожог. Думаю: ух ты, нерв какой-то задел. И так зажгло. Я встал, дальше продолжаю работать, а у меня ожог все сильнее и сильнее. Думаю: странно, что это такое? Такого никогда не было. А мне еще надо было сделать очень сложный трюк акробатический, на одной палке попрыгать…
- Больно было?
- Не то что боль, а такая специфическая, не резкая, жгущая. И я на этой палке подошел, собрался, сконцентрировался, отпрыгал. Конечно, я своими прыжками нанес сердцу непоправимый ущерб, сердце, можно сказать, стало непригодным для жизни. Я закончил номер, забежал за кулисы и чувствую, задыхаться начинаю. Я говорю: «Сынок, мне плохо, Скорую давай».
По счастью, карета Скорой помощи дежурила прямо у концертного зала. Куклачев рассказал, что его готовы были принять в Национальном центре кардиологии имени Чазова, но по пробкам туда ехать было долго. Поэтому артиста повезли просто в ближайшую клинику.
«БЫЛО ХУЖЕ ЧЕМ У ЕЛЬЦИНА»: КАК АРТИСТ СПАС СЕБЯ ДЫХАНИЕМ
- Короче, где-то полчаса прошло всего лишь после инфаркта, и меня положили на стол. А я, когда уезжал, сказал детям (у нас еще было первое отделение): «Ребята, зритель – святое. Никаких слез, ничего, я буду жить, все нормально, вы должны зрителя радовать».Как оказалось, у меня образовались бляшки кристаллизированные. Когда я упал, эти бляшки откололись и забили сосуд. Ну, и тут же тромбы начали образовываться. И вот надо было вычистить, вытащить эти бляшки.
И вот лежу я в гриме, костюме перед дежурным врачом Романом Почивалиным. Он видел операцию Ельцина, и тут сказал: «Было хуже, чем у Ельцина, сердце уже разрушено полностью. Но привезли моего любимого клоуна, я должен его спасти». Он приложил все силы, вычистил этот сосуд, бляшки кристаллизированные убрал, вставил два стента и спросил: «У вас сердце болит?»
- Вы что, все время в сознании были?
- Я лежу, врач мне делает операцию, а я с ним разговариваю. Но он видит по приборам, что все сделал, должно было начаться восстановление, а мне все хуже и хуже становится. У меня сатурация упала до 50, до утра уже, думал, не дотяну.
Куклачев рассказал, что врач принял решение поставить еще несколько стентов на сосуды. Как заверил артист, по правилам такое делать нельзя, но если бы хирург не решился на такое, знаменитый дрессировщик бы мог умереть.
- У меня начался отек легких, я уже захлебываюсь, язык отек. Короче, я уходил из жизни. И он тогда еще два сосуда сделал, и все равно мне лучше не становится, а все хуже. Я с ним говорил, и он даже заплакал в какой-то момент: «Дядя Юра, дышите ртом». Сатурация падает. А я знаю упражнение, которое поднимает сатурацию. И я тут же начал этим упражнением…
- Что за упражнение?
- Я занимаюсь дыханием по Бутейко уже лет 45. Люди не понимают, что это такое. Дыхание по Бутейко – не задерживать дыхание, а затаиваться, дышать, затаиваясь, не глубоко.
- Часто и не глубоко?
- Не то, что часто, а столько, сколько надо организму.
Юрий Дмитриевич мне наглядно показал, что такое дыхание по Бутейко. Чтобы вздохнуть – надо надуть живот. Воздух сам засасывается в этот момент. А потом надо постепенно сжимать живот, тем самым и выдыхая.
- И я тогда начинаю это делать на столе и набираю сатурацию до 90. У меня еще кислородная эта хрень на носу. Врач говорит: «Дыши глубоко, ртом дыши». А я знаю, что если этот кислород, который подают в кислородной маске, вдохнуть глубоко, сжигаешь легкие. А у меня уже отек легких. Значит, сразу на тот свет. Я это хорошо понимаю, что дышать этим кислородом нельзя, а поддыхивать вот так, низом, - и он будет брать столько, сколько надо, лишнему не позволит зайти. И я этим набрал сатурацию.
Фото: Олег АДАМОВИЧ.
СПИРТ, ХОДЬБА И КАРДИОСТИМУЛЯТОР
Во время реабилитации Юрий Дмитриевич начал нюхать спирт.- У меня же легкие отекли как при воспалении. Я говорю: «Дайте мне спирт». – «Зачем тебе спирт?» - «Ну, спиртовую салфетку дайте». Я беру спиртовую салфетку, свернул, поставил (Куклачев показал, как засовывал по салфетке в каждую ноздрю – Ред.), вторую поставил. Пары спирта, они парообразование в легких снимают. Это я увидел, когда в пандемию американский врач (на самом деле, конечно, еврейский врач, по-русски говорил) сказал: ребята, чтобы у вас пандемии не было, нюхайте спирт, это ваши легкие будет спасать.
- И сколько вы в итоге пролежали в больнице?
- До 25 мая. Я в реанимации занимался каждый день, делал движения ногами, руками. 24 часа я двигался. Я понимал, что сердечку надо давать нагрузку. Когда разрешили ходить – я начал ходить.
- По палате?
- Я и в коридор выходил, по два километра в день нахаживал. И уже дошло до того, что я прекрасно себя чувствовал, но перегрузил и сердце среагировало, пошли паузы… Что такое паузы? Сердце останавливалось на 4 секунды. Поэтому решили поставить кардиостимулятор. Он дорогой, 500 тысяч стоит.
- А батарейки там на какое время хватает?
- На 10 лет.
ХОЧЕТСЯ ДЕЛАТЬ САЛЬТО, НО НЕЛЬЗЯ
- И что вам теперь нельзя делать?- Мне нельзя проходить рамки металлоискателя. Врач предупредил несколько раз. Потому что уже привозили двоих людей - когда проходишь через рамку, они отключают кардиостимулятор. Или отключают полностью, или сбивают ритм, и пульс бывает в 220.
- А на сцену выходить вам можно?
- Я начал сразу. Вот это меня спасло! Почему? Не потому, что деньги нужны, а потому, что, когда выходишь к детям, слышишь их смех, это эмоциональное воздействие очень сильно влияет на психику, на гормоны, сразу легкость такая. Единственное, не надо физическую нагрузку давать, поднимать что-то, бегать, прыгать. Сейчас хочется сделать сальто, чувствую, что могу, но понимаю, что нельзя.
- Я правильно понимаю, что сейчас у вас на новогодние праздники запланированы представления?
- В новогодние праздники по 3 спектакля в день, называется это «Куклачев встречает Новый год». Я не могу сейчас полностью 2 часа вести спектакль, мне на год-полтора врачи запретили, мои дети уже делают мои трюки, а я рядом, помогаю. Я делаю те трюки, где нет физической нагрузки. Когда кошка весит 1,5-2 кг, я еще могу ее поднять, но у нас есть кошки по 8-9 кг, и этого «слона» мне уже поднять на одной руке невозможно.
- И какой прогноз?
- Будет лучше, конечно. Постепенно лекарств будет нужно все меньше, оставим 2-3 лекарства против холестерина. Он у меня почему-то не опускался, а от этого бляшки образуются. И вот я таблетками уже третий месяц поддерживаю, и холестерин в норме. Я ем и творог, и яйца, и майонез. Холестерин не поднимается. Единственное, очень сильно упал гемоглобин, меньше 100 был. Я звоню другу, который травами занимается, он говорит: «Юрий Дмитриевич, самый лучший гемоглобин – это…»
- Гранатовый сок?
- Он говорит: «Самое лучшее – кровяная колбаса». Но покупать желательно белорусскую. Там ГОСТ соблюдают. Так у меня сейчас гемоглобин 350. Это очень хорошо.
КОШКИ ВЕРНУЛИ МЕНЯ К ЖИЗНИ
- Как на все случившееся отреагировали кошки?- Когда я пришел из больницы, это вообще слезу у меня выдавило. Я вхожу в кошатник, они кушают. Их девочка кормит, и я вхожу. Для животных самое главное – поесть. Вдруг они увидели меня, всё бросают и как кинулись ко мне, обнимать меня начали, тереться. Знаете, это словами не объяснить. Кошки – удивительные существа, они такой нежностью обладают, таким умом, такой чувствительностью. Они меня встретили, очень торжественно, с любовью. И тут же все трюки начали исполнять: мы для тебя все сделаем, только не болей.
- А в день трагедии они нормально себя вели?
- Ну, они же не понимали еще, что меня увезли куда-то. Они грустили. Дети говорят, что когда меня увезли, там три кота взгрустнули и кушать даже не стали, переживали. Они чувствовали, может, что с папой что-то неладное, надо ему помочь. Кошки – это единственное животное в мире, которое, если тебя любит, а его увезут за тысячу километров, оно их пройдет и вернется к тебе.
Фото: Олег АДАМОВИЧ.
СЛОВО ДОКТОРУ:
ТРИ ЧАСА НА ГРАНИ
Хирург Роман Почивалин, который спас Юрия Куклачева, рассказал мне об операции с чуть большими медицинскими подробностями и с меньшим артистизмом.
- Артиста правда в костюме и гриме на операционный стол положили?
- Его, конечно перед эти раздели, но часть грима осталась, да. Как раз помада и грим мешали оценить бледность кожных покровов. Пациент был в крайне тяжелом состоянии.
- Куклачев рассказал, что вы один раз даже всплакнули, а у реаниматолога руки опускались…
- Руки, конечно, опуститься не могут – нужно спасать человека и доделывать операцию. Но было не просто – инструменты не проходили, атеросклеротические бляшки… Три раза были критические моменты, когда все могло закончиться: давление падало, сердце начинало хуже сокращаться.
- Юрий Дмитриевич уверяет, что поднял себе сатурацию особым дыханием.
- Мне сложно судить. Да техника такая есть, но она больше с авиацией и космосом связана, когда человек во время перегрузок дышит животом. Да действительно, наверное, она тоже помогла. Но точно сказать сложно - мы же все-таки лечение-то, проводили помимо операции. Вводили препараты и кислород давали пациенту. Он, честно говоря, лежал спокойно, хотя и больно ему было. При инфаркте такая выраженная боль, но Куклачев справлялся с ней достойно.
Обсудим?
Смотрите также:
