Звезда фильма «Пальма-2» Виктор Добронравов: «Только долбанутые русские способны сниматься с живыми медведями в кадре!»
«Одной рукой ласково мою, другой — крепко держу за загривок»
— Виктор, теперь в кинотеатрах «Пальма-2»: ваш герой, пилот международного класса, расширяет домашний зоопарк — и берет в дом медведя. Так?— Да, совершенно верно. Причем, это еще одна реальная история (в 2018 году частный летчик Андрей Иванов забрал домой бурого мишку, которого подбросили на аэродром Орловка в Тверской области, и назвал его Мансуром — Авт.), которая взята за основу. Лазарев теперь служит на заброшенной станции, развозит почту и кур, мечтает вернуться в большую авиацию, как герой Вахтанга Кикабидзе в фильме «Мимино». Почему мечтает? Он вырос в такой парадигме: для того, чтобы его любили, он обязательно должен быть кем-то. А вообще, эта история про семью, объединение и поддержку — о том, что такое любить просто так, потому что есть семья.
— Во второй части почти все уходит на второй план, когда появляется медвежонок. И это просто страшно. У нас есть фотография, которая очень хорошо отражает, как все это проходило: медвежонок Добрыня (в кадре еще периодически работала медведица Олеся — Авт.) в одной части кадра, вся съемочная группа — в другой, на огромном расстоянии. Ведь это дикий зверь, слабо поддающийся дрессуре. А когда медвежата еще маленькие: сил много, терпения мало, зрение плохое, поэтому на всякий случай все время бычат. Одно неловкое движение — и порванная куртка, кровавые царапины. Кроме того, снимали мы месяца четыре, за это время медвежата значительно подросли, прибавили в весе. Ну, а я привык, что ли, научился понимать, чувствовать, держать дистанцию. Но в целом, я скажу, это, конечно, такое себе удовольствие. Только долбанутые русские артисты могут сниматься с живыми медведями (смеется)!
— Несчастные случаи на производстве были?
— Серьезных нет, царапины разве что. У них же, мишек, от настроения все зависит: надоело — сядут и сидят, потом как разыграются, начинают все крушить, играть. Весь дуализм отражает сцена, где мы с семьей моем Мансура в тазике. Это такая идеалистическая картинка, веселая музыка, солнышко. Но если внимательно посмотреть, я одной рукой его мою, а второй очень и очень крепко держу за загривок. Лицо мое в этот момент улыбается, а у самого внутри — так, аккуратненько, не дай бог что, лишь бы настроение у медведя не закончилось. Дикий лесной зверь как-никак.
— Фильм подвешивает и крупную этическую дилемму: надо ли вообще приручать дикого медведя или лучше отпустить, если любишь? В лес.
— Много раз задавал себе этот вопрос. Это сложно, однозначно ответить нельзя. Потому что тема зоопарков и цирков — открытый вопрос. С одной стороны, сломанные судьбы животных. Но с другой — вопрос выживания. Ведь в зоопарки специально подбирают особей, которые не способны выжить в дикой природе и агрессивной среде. И тут что выбрать правильнее: дать животному погибнуть или заботиться, дарить любовь, и позволить ему дарить радость людям?
— Две части «Пальмы» изменили вас?
— Коренным образом, наверно, нет, но участие в таких фильмах дает возможность задуматься. Мы, артисты, с годами превращаемся в психологов. Потому что имеем возможность указывать людям на ошибки со стороны. Вот человек пришел в театр или кино, посмотрел, как надо и как не надо, задумался — и позвонил папе, с которым по какой-то причине не разговаривал десять лет. Так мы разворачиваем зеркало в зал и даем посмотреть на поступки, увидеть ошибки. Поэтому для меня «Пальма» — фильм о том, что не нужно быть кем-то особенным для того, чтобы тебя любили. Просто будь собой — и семья окружит тебя любовью и заботой. Вот что самое важное.
— (перебивает)...«Белый Бим»! Все! Других вариантов и быть не может!
«Лабрадор Рэй — единственный мужчина, с которым я могу дома поговорить»
— Если от кракена, Пальмы и Мансура перейти к личной домашней зверушке — как вообще относитесь к кошечкам, собачкам, попугайчикам?
— Замечательно! У меня в детстве была и кошка, и несколько собак, и рыбки, и попугайчик. Это важно, это тренировка человечности, первая серьезная ответственность. Собственно, про это и была первая часть «Пальмы» — о том, как животное заставляет людей быть людьми. Второй фильм больше про семью, про умение слышать и слушать, любить и верить. А у меня дома живет прекрасный и любимый Рэй — коричневый и сумасшедший лабрадор. Потрясающий парень — и единственный мужчина, с которым можно поговорить, потому что все остальные — дамы (жена Александра Торгушникова, дочери Василиса и Варвара — Авт.). Есть и золотая рыбка. Но собака — нечто особенное. Я вычитал такую интересную мысль: каждое утро надо пытаться быть достойным этого влюбленного взгляда.
— А еще собаки — единственный случай, когда любовь можно купить за деньги.
— Да.
— Теперь переходим к водным процедурам. В апреле у вас выходит еще одна премьера — «Кракен». Морской блокбастер от создателей «Т-34» и «Движения вверх» про битву подводных лодок со страшным осьминогообразным существом с липучками. Опять вас и Александра Петрова заперли в тесном пространстве. Но на этот раз вы сыграли не танкистов, а братьев-подводников.
— Да, мы даже именами обменялись: мой герой — капитан Александр Воронин, а его — Виктор Воронин. И вообще, когда увидел наши детские фото 10-12 лет, то подумал, что мы реально два брата. Одно лицо! А что касается картины, то это весьма неизведанный пока для нашего кинематографа жанр. Была фантастика в СССР, в последнее время было несколько картин по этой линии, но крайне мало. А тут — глубоководные баталии. Один брат идет на поиски другого брата, подлодка которого загадочно пропала в глубинах Гренландского моря. Это дико интересно! Ведь мы не знаем, что там может быть на дне вообще — Марианской впадины и других неизведанных желобов? Для меня «Кракен» — возможность заглянуть в неизвестность и поразмышлять о том, как бы мы повели себя, если б столкнулись с неизведанным. Необязательно даже чудищем морским.
— Были? Да. Где? Не скажу (смеется), нельзя. Это удивительное чудо конструкторской мысли. Как можно представить, чтоб многоэтажная гостиница приходила в движение, погружалась на недоступные человеку глубины и еще разгонялась? Моряки, служащие на этих махинах, поистине бойцы невидимого фронта. В режиме 24/7 работают на нашу безопасность, охраняя берега, границы и подступы. Могут оказаться в любой точке мира, в том числе в режиме автономного плавания. Просто уникально! А что касается «Кракена», художники построили огромный макет подлодки, который приводится в движение специальным механизмом под названием гимбл — гидравлической системой, имитирующей движение и тряску. Огромные отсеки, в которых мы снимались, приводились в действие поршнями, чтобы у зрителя было полное ощущение, что лодку бросает из стороны в сторону. Могу сказать, что саспенс во время сцен затопления — запредельный. Это действительно эпично.
— Если упомянули Александра Петрова, не имеем права не поговорить про Юру Борисова. Втроем вы восемь лет назад снимались в «Т-34», а теперь он чуть «Оскар» не забрал.
— Да, и с тех пор у нас даже есть общий чатик, где мы общаемся и делимся новостями. Поэтому за номинации Юрки на «Оскар» и BAFTA все радовались, конечно. Переживали. Глупо не радоваться. Человек в историю вошел (Юрий стал первым российским актером, получившим номинацию на «Оскар» - Авт.). Возможно, шансы были невысоки, ну и что? «Джокер» с Хоакином Фениксом в 2020 году тоже выходил одновременно с крутыми фильмами, но шансов никому не оставил. Так бывает. А поддержка от Роберта Дауни-младшего со сцены — это дороже любого «Оскара»! Это и был самый важный момент — момент признания. Я вот вообще награды все эти не особо люблю. У меня другая парадигма. Не в них дело.
— А ведь и вы могли оказаться в Голливуде. Когда получили предложение от Романа Полански.
— Да, но во «Дворце» сыграл Саша Петров. Так вышло. У него нет репертуарного театра, а у меня есть десятки спектаклей. Опять же границы закрыли. И я смирился. Пришло осознание, что значит так надо. Значит, дорога вывела так — и надо уметь это принимать. Жизнь от этого хуже не стала, занимался другими проектами и был счастлив. Не вышло поработать с маэстро, с классиком Голливуда? Ну бывает. Я не могу все бросить, и на два месяца уехать в Рим, чтобы ждать съемок и сниматься. Называю это браслеты джинна. С одной стороны, ты — всемогущий джинн, с другой — раб лампы. Браслеты не дают мне улететь.
— Раз заговорили про границы, ненадолго перейдем к очень чувствительной, особенно для творческой среды, теме. Ваш папа, всенародно любимый Федор Добронравов, на которого вы всегда и во всем ориентировались, посещал бойцов СВО в госпиталях. У вас возникало такого желания?
— Так мы же ездили вместе. Я тоже был, общались с ребятами, проводили творческие вечера. График, к сожалению, не позволяет делать это часто. Да и обстановка тоже непростая, чтобы раз за разом бывать там, за лентой. Но мы будем, конечно, всегда поддерживать ребят. Тот же самый проект «Добрые песни», который мы с отцом и братом записывали на карантине, — это отчасти тоже поддержка парней на фронте. И все это папины установки. Он научил, дал нам с Ваней (Иван Добронравов — тоже успешный актер, блеснувший еще в детстве в «Возвращении» Андрея Звягинцева — Авт.) пример, задал верный вектор поведения и мышления. Где надо, где нет, про что можно говорить, а что не стоит, потому что некрасиво выпячивать и хвастаться. Так вот и живем до сих пор, стараемся делать жизнь людей лучше. А папа для всех нас — одно огромное волшебное солнце, освещающее мир и путь! Неземной человек.
— Раньше — да, всегда был мелким. Все-таки разница почти семь лет — это значительно. Мне уже 16, крутой пацан, курю за школой, а Ване — 10, ну что это? Ты кто такой? А теперь вот разница в возрасте нивелировалась, и он (пауза) самый близкий человек для меня. Очень горжусь и дорожу этим. Взаимоотношения и уровень понимания, к которому мы пришли, — это счастье.
— Вы говорили, что отец никогда не повышал голоса. Вам удалось отрастить такой же дзен?
— Скажу так: я другой (смеется). Бываю резким, но отходчивый! Не могу держать злобу внутри. Всегда извинюсь, когда остываю. Стараюсь, конечно, работать над собой. Все-таки у меня две девочки — очень яркие, активные. Слежу за тем, как я с ними общаюсь и как себя веду. Тут главный секрет в том, что все работает исключительно на собственном примере. Ты можешь сколько угодно учить ребенка, но если он видит, что ты сам так не делаешь, никогда не будет следовать этим советам. Он это чувствует. Поэтому только примером. Но тут нам всем еще учиться и учиться. Я же сам внутри ребенок. И вообще не понимаю, как это — старшей Варе скоро 15 лет, просто взрослый человек. У меня в голове не укладывается.
— Чем увлекаются дочки?
— Варвара серьезно занимается фигурным катанием — имеет разряд КМС. Причем, синхронным.
— Что?!
— Да, есть такая дисциплина. Очень красивая: в группе больше 10 человек, и вот они кружатся, делают поддержки, комбинации, очень широкая раскатка — прекрасно просто. Очень захватывающее зрелище. Василисе скоро исполнится 9, пока что катается для собственного развития, не на результат — развивает мышечный каркас, дисциплину тренирует. Она вообще у меня лунатила по ночам: просыпалась, приходила, разговаривала, а теперь после тренировок спит, как убитая. Обе очень музыкальные — и поют, и танцуют. Василиса и на флейте играет, и пытается победить сольфеджио, которое никто в детстве не любит и еще не побеждал. Супруга Саша — фотограф, работает в МХТ им. Чехова.
— Звучит как идиллия. Примерно как в «Пальме».
— А что? Самое главное, суметь сделать хобби работой — и тогда не придется мучиться и «работать» всю жизнь. Вот я — счастливый человек, просто занимаюсь любимым делом. И надеюсь, что дети тоже найдут для себя любимое дело. Это безумно важно.
О ЧЕМ КИНО
Во второй части «Пальмы» летчик Виктор Лазарев разжалован из Москвы и сослан на небольшой провинциальный аэродром, где, подобно Мимино (в картине даже звучит песня «Чито-гврито»), развозит на вертолете скотинку и почту. Неожиданно в вертушку героя забирается сбежавший от браконьеров из леса медвежонок, который становится подшефным Пальмы и новым членом семьи Лазаревых. Приручение дикого зверя и идиллию рушат два фактора — долгожданная бумага о переводе пилота на международные линии в Чехословакию и появление коварного охотника Фролова (Сергей Гилев). В одном из эпизодов фильма главного героя будит Пальма и в зубах приносит свежий черно-белый номер «Комсомольской правды», который Лазарев позже вручает коллеге — начальнику местного аэродрома по фамилии Кинаш (Иван Агапов), гордо сообщая: «Смотри! Про тебя в «Комсомольской правде» написали!!».«Пальма-2», с 20 марта на больших экранах
Обсудим?
Смотрите также:
